Блок. Признак истинного чуда. Прочтение
26. «Признак истинного чуда…»
Признак истинного чуда
В час полночной темноты —
Мглистый мрак и камней груда,
В них горишь алмазом ты.
А сама — за мглой речною
Направляешь горный бег
Ты лазурью золотою
Просиявшая навек.
29 июля 1901. Фабрика
Из примечаний к первой книге «Собрания стихотворений» 1911-ого года:
«Точно указано время и место писания под стихотворениями, которые я хочу подчеркнуть».
Из дневников 18 года:
«Тут же получают смысл и высшее значение подробности незначительные с виду и явления природы (болотные огни, зубчатый лес, свечение гнилушек на деревенской улице ночью…)».
Или здесь, как и с «рекой» – двойное значение?
…Готовься, мысли и молчи.
Готовый, мыслящий, немой,
Взгляни наверх в последний раз,
Не хочет бог, чтоб ты угас,
Не встретив здесь Любви былой.
Как в первый, так в последний раз
Проникнешь ты в Ее чертог…»
Луна – это путь в «ее чертог». Больше, через луну смотрит – Она!
Как же он жил в то лето, когда истинное чудо ему являлось даже в куче булыжников…
Его не оставили.
И 29 июля 1901 у Фабрики позволили еще раз:
1. взглянув на «камней груду», увидеть в них отсвет Луны;
2. взглянув наверх, увидеть не естественный спутник Земли, а «Твои чертоги». Увидеть Тебя, «лазурью золотою просиявшую…»
*
*
вкраце о месте стихотворения в общем своде книги «Стихи о Прекрасной Даме»
Для Блока было важно подчеркнуть рабочий, реалистический характер книги («к моим же словам прошу отнестись как к словам, играющим служебную роль, как к Бедекеру [путеводитель], которым по необходимости пользуется путешественник»), поэтому вместо трёх разделов с мистическими названиями «Неподвижность», «Перекрёстки», «Ущерб» первого издания в канонической редакции их стало шесть, у которых вместо всякой философии теперь только указания на место и время действия.
Вот их краткая сводка:
Данное стихотворение относится ко ВОСЬМОЙ сцене ВТОРОГО раздела. Всего сцен в нем – двенадцать:
1. Серафим.
2.Визит к гадалке.
3.Луна – Твои чертоги!
4.Ты – Солнце!
5.Холодный мир «В иной дали».
6.Нет зиме!
7.Темный храм.
8.Снова у гадалки.
10.Царственный путь.
11.Роковая потеря.
12.Надежда.
К сцене данного стихотворения относятся ДВА произведений:
Источник
Шар гораздо большего размера
Содержание курса литературного образования в 11-м классе, к сожалению, не предоставляет учителю возможности внимательного, “под микроскопом”, совместного с учениками чтения текста: слишком мало для этого времени. Пятиклассникам же по программе “достаются” тексты, где, как правило, нет поэтической “загадки”, которую хотелось бы разгадать. Между тем их отсутствие в рекомендательных списках учитель способен восполнить самостоятельно.
Обращу внимание коллег на стихотворение, которое может быть проанализировано на уроке в 11-м классе в контексте знакомства с акмеизмом — и его же с успехом можно прочитать в 5-м, после изучения сказок (например, «Снежной Королевы»). Естественно, что разговор, сохраняя важные общие моменты, должен строиться в этих случаях по-разному.
К огда-то Николай Заболоцкий написал: “Любите живопись, поэты! // Лишь ей единственной дано // души изменчивой приметы // переносить на полотно”.
И они её любят: у многих поэтический дар сочетается с талантом живописца. Но и те, кто не оставил, как Пушкин, поразительно точных зарисовок на полях своих рукописей или, как Лермонтов и Маяковский, — живописных работ, создают удивительные стихи, в которых не только выражают, но и изображают “души изменчивой приметы”.
Предлагаем вам рассмотреть внимательно одну такую картину — прочитать одно из стихотворений Осипа Мандельштама, написанное им в 1910 году.
Медлительнее снежный улей,
Прозрачнее окна хрусталь,
И бирюзовая вуаль
Небрежно брошена на стуле.
Ткань, опьянённая собой,
Изнеженная лаской света,
Она испытывает лето,
Как бы не тронута зимой.
И если в ледяных алмазах
Струится вечности мороз,
Здесь — трепетание стрекоз
Быстроживущих, синеглазых.
Перед анализом этого текста в 11-м классе, конечно, необходим предварительный разговор о литературном процессе рубежа ХХ века. Этот период выделяют в истории русской литературы как особый и называют его Серебряным веком. В искусстве возникают направления, которые принято называть модернистскими, они связаны с поиском новых и обновлением старых выразительных средств. Модернизм во многом основывается на эстетике символизма и неоромантизма, преобразования мира средствами искусства — через красоту к гармонии.
Один из поэтов, к творчеству которого мы обращаемся в 11-м классе, — Осип Мандельштам. Первые известные нам стихи Мандельштама написаны около 1908 года. В это же время он познакомился с Н.Гумилёвым, знакомство переросло в дружбу. Мандельштам вошёл в «Цех поэтов», объединивший литераторов-акмеистов, начал печататься в «Аполлоне» — одном из журналов «Цеха поэтов». Акмеисты, в отличие от символистов, не искали мистических откровений, не уходили за грань вещей, но стремились заново открыть ценность предметного, вещного мира, “звучащего, красочного, имеющего формы, вес и время” (С.Городецкий).
Ведя разговор о стихотворении в 5-м классе, не следует задерживаться на историко-культурных и общетеоретических проблемах. Важно, чтобы ученики почувствовали загадку текста, услышали его завораживающую интонацию. Поэтому после прочтения сразу же задаёмся вопросом о впечатлении, которое оно производит на читателя. Сделать это можно примерно так: “Когда заканчиваешь читать, то ловишь себя на желании понять, как же удаётся поэту словами изобразить то, что и красками-то сделать очень трудно?” Для того чтобы понять, придётся всмотреться в текст.
Ч тобы помочь учителю сориентироваться в дальнейшемразговоре, расскажем коротко о тех наблюдениях, которые можно сделать, всматриваясь в текст.
На изображённой в первой строфе картине всё будто бы замерло: никаких активных действий, сказуемые в предложениях выражены либо прилагательными в сравнительной степени, либо страдательным причастием (медлительнее, прозрачнее, брошена). Поэт-художник словно делает набросок: конкретно названных предметов очень немного — бирюзовая вуаль, стул, ткань. Есть ещё существительные, обозначающие конкретные предметы: улей, хрусталь. Но с ними-то как раз всё и непонятно. Попробуем разобраться, какие ассоциации рождает каждое из этих выражений.
Снежный улей — это, конечно, не пчёлы. Вернее, пчёлы, но не настоящие, из летних месяцев, а те, о которых говорят в начале «Снежной Королевы».
Об этой же сказке напомнит в третьей строфе вечности мороз, который струится за окнами. Снежные хлопья, кружение которых становится медленнее в свете пробудившегося дня. Может быть, просто стих ветер, но, скорее всего, белое становится не так заметно на белом: кружение метели, мельтешение снежных хлопьев становится медленнее, потому что прозрачнее становится окна хрусталь.
Стёкла окон, разрисованные зимними морозами, словно созданы мастером-стеклодувом. Обратим внимание, что такую объёмную картину сначала создали всего два словосочетания — две метафоры: снежный улей и окна хрусталь. Но уже в третьей строке эта объёмность изображения ещё больше проявляется: рядом с белизной снега и морозных узоров ярким “мазком” ложится на полотно бирюза вуали.
Продолжим всматриваться в игру света и тени. Во второй строфе она заставляет вспомнить о том, как передавали свет на своих полотнах “малые голландцы”, ценившие красоту всего земного и пытавшиеся в своих творениях передать своё восхищение.
“Героиня” второй строфы — лёгкая ткань, небрежно брошенная на стул, опьянённая собой, изнеженная лаской света.
Мандельштам рассказал о её “состоянии”, употребив совершенно немыслимое с непоэтической точки зрения выражение — испытывает лето.
О чём сказал поэт, сознательно сплавив в словосочетание слова, которые лексически не сочетаются друг с другом?
Лето — это жужжание насекомых, их трепещущие в полёте крылья, преломление солнечных лучей, падающих из окна, игра дневного света с бирюзой тончайшей вуали (не о себе ли самом летнем — бирюзовом — вспоминает зимнее холодное небо?).
“Ласка”, “нега”, томление и расслабленность жаркого летнего полдня словно растворены в этой второй строфе. “Лето” и “зима” в этом контексте меняют свои значения, перестают быть антонимами — между ними возникают совсем другие отношения.
Кажущаяся статичность первой строфы, внутреннее напряжение второй… А в третьей строфе происходит неожиданное: оказываются противопоставленными ледяные алмазы, вечности мороз и трепетание стрекоз быстроживущих, синеглазых.
Кстати, Каю так и не удалось сложить из льдинок слово “вечность”, ему не достался от Снежной Королевы весь мир и коньки в придачу. Из холодных пластинок не складывается даже одно слово. А вот из живых, дышащих, трепещущих, наполненных жизнью слов складываются удивительные картины.
Публикация статьи произведена при поддержке компании «ЕвроОкнаПВХ». В широкий спектр предложений компании «ЕвроОкнаПВХ» входят такие услуги, как остекление балконов и лоджий. Выгодные цены, использование высококачественных и надежных материалов, большой опыт работы и профессионализм специалистов компании «ЕвроОкнаПВХ», являются гарантами того, что все осуществляемые работы удовлетворят требованиям даже самого взыскательного клиента. Подробнее ознакомиться с предоставляемыми услугами, получить онлайн-консультацию и заказать обратный звонок можно на официальном сайте компании «ЕвроОкнаПВХ», который располагается по адресу http://www.eurooknapvx.ru
В чём секрет? Всё дело в том, что слово в поэтическом тексте приобретает совершенно уникальное значение. Известный поэт Борис Заходер в одном из последних телеинтервью говорил о своём понимании поэтического слова. Он вспомнил об эпизодическом персонаже известнейшего романа Ярослава Гашека, встретившемся Швейку в сумасшедшем доме. Герой говорил, что не будет возражать против утверждения, что Земля — шар. Только, по его мнению, внутри этого — Земного — шара находится ещё один — но гораздо большего размера. Так вот, слово в поэзии, по словам Заходера, это шар, внутри которого находится ещё один шар, гораздо большего размера.
Прочность алмаза и хрупкость тонких трепетных крыльев, вечность и “быстрая” жизнь, морозное ледяное дыхание и свет всё время меняющихся синих глаз — что прочнее в этой жизни? Что есть настоящая красота, в чём она? В “небрежности” (а в контексте этого стихотворения — естественность, натуральность, жизненность) возлюбленной светом ткани или в совершенстве мёртвой формулы алмаза?
Источник
Признак истинного чуда…
Признак истинного чуда
В час полночной темноты —
Мглистый мрак и камней груда,
В них горишь алмазом ты.
А сама — за мглой речною
Направляешь горный бег
Ты лазурью золотою
Просиявшая навек29 июля 1901. Фабрика
Статьи раздела литература
Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».
Подпишитесь на нашу рассылку и каждую неделю получайте обзор самых интересных материалов, специальные проекты портала, культурную афишу на выходные, ответы на вопросы о культуре и искусстве и многое другое. Пуш-уведомления оперативно оповестят о новых публикациях на портале, чтобы вы могли прочитать их первыми.
Если вы планируете провести прямую трансляцию экскурсии, лекции или мастер-класса, заполните заявку по нашим рекомендациям. Мы включим ваше мероприятие в афишу раздела «Культурный стриминг», оповестим подписчиков и аудиторию в социальных сетях. Для того чтобы организовать качественную трансляцию, ознакомьтесь с нашими методическими рекомендациями. Подробнее о проекте «Культурный стриминг» можно прочитать в специальном разделе.
Электронная почта проекта: stream@team.culture.ru
Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».
В разделе «Афиша» новые события автоматически выгружаются из системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После подтверждения модераторами анонс события появится в разделе «Афиша» на портале «Культура.РФ».
Если вы нашли ошибку в публикации, выделите ее и воспользуйтесь комбинацией клавиш Ctrl+Enter. Также сообщить о неточности можно с помощью формы обратной связи в нижней части каждой страницы. Мы разберемся в ситуации, все исправим и ответим вам письмом.
Источник
Автобиографический миф в раннем творчестве А.А. Блока («Стихи о Прекрасной Даме»)
Д.М. Магомедова
В общем виде связь романа и биографии была афористично определена О. Мандельштамом в статье «Конец романа»: «Мера романа — человеческая биография или система биографий». Но применимо ли это определение к лирическому творчеству, где каждое стихотворение — лишь точечный фрагмент личного биографического опыта, которому придается универсальный общечеловеческий смысл?
Шаг, сделанный русской лирикой рубежа веков от единственного стихотворения к целостной «книге стихов», радикально преобразует жанровую традицию: отдельные фрагменты входят теперь в объединяющий макросюжет сборника. Этот макросюжет зачастую, хотя и не всегда, представляет собой не что иное, как лирический дневник или вариант биографического повествования. В применении к творчеству Блока это настолько очевидно, что позволило Д.Е. Максимову назвать «миф о пути» универсальным «интегратором» его лирики. Но миф о пути может реализоваться в самых различных сюжетных версиях и по-разному соотноситься с жизненной событийной эмпирикой. Что происходит с так называемой биографией в лирике Блока?
Вторая группа читателей усматривает «код», с помощью которого можно дешифровать «Стихи о Прекрасной Даме», именно в учении Вл. Соловьева о Вечной Женственности, о Софии, Душе Мира в земном плену. Действительно, исходная точка формирования сюжета лирической трилогии — именно здесь, в лично пережитой Блоком убежденности в земном воплощении Софии и в собственной призванности к ее освобождению из плена земного зла. Однако, как бы ни относиться к «соловьевскому» или к «реалистическому» прочтению сюжета «Стихов о Прекрасной Даме», ясно, что. ни в одно из них стихи Блока не укладываются. И даже «сочетание» того и другого подходов мало что дает для понимания живой конкретности поэтического текста.
Посмотрим, например, на начало стихотворения «Вступление», открывающего цикл «Стихи о Прекрасной Даме»:
Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.
Дольнему стуку чужда и строга,
Ты рассыпаешь кругом жемчуга.
Терем высок, и заря замерла.
Красная тайна у входа легла.
Спросим себя: почему героиня стихотворения «рассыпает жемчуга»? Почему она находится в тереме? Почему в этом, да и во многих других стихотворениях сборника она появляется только на закате и в вышине?
Стихотворение «В бездействии младом, в передрассветной лени. », рисующее встречу героя с «Ней», создает еще более странную картину ее появления:
Невозмутимая, на темные ступени Вступила Ты и, Тихая, всплыла.
Кто бы ни была героиня цикла — Вечная Женственность или Любовь Дмитриевна Менделеева, вряд ли можно внятно объяснить, почему она «всплывает». Случайная оговорка, поэтическая вольность? Но этот глагол, как и родственные ему «плыть» и «восходить», повторяются и в других стихотворениях:
Прозрачные, неведомые тени
К Тебе плывут, и с ними Ты плывешь.
Тебя не вижу я, и долго Бога нет.
Но верю, ты взойдешь, и вспыхнет
сумрак алый,
Смыкая тайный круг, в движеньи запоздалом.
Ты в белой вьюге, в снежном стоне
Опять волшебницей всплыла.
Столь же трудно понять, какая героиня может появляться перед героем так, как в стихотворении «За туманом, за лесами. »:
За туманом, за лесами Загорится — пропадет,
Еду влажными полями —
Снова издали мелькнет.
Так блудящими огнями Поздней ночью за рекой
Над печальными лугами Мы встречаемся с Тобой.
И уже совсем необъяснимо, почему в стихотворении «Она росла за дальними горами. » о героине сказано: «И, влажный злак, она к нему всходила», а в финале: «Она течет в ряду иных светил». Или почему в стихотворении «Молитву тайную твори. » говорится: «Проникнешь ты в Ее черты, // Постигнешь ты — так хочет Бог // Ее необычайный глаз». Всего непонятнее здесь именно этот «необычайный глаз» героини.
Таких «наивных», но вполне правомерных вопросов может быть еще очень много: почему, например, героиня «смыкает круги», почему с ней связаны мотивы «двуликости» («Но страшно мне, изменишь облик Ты. »), «ворожбы», и ни на один из них нельзя дать убедительного ответа, исходя из привычных прочтений ранней лирики Блока. Можно, правда, вообще отказаться от решения таких вопросов, указать, что символистские стихотворения не поддаются рациональному осмыслению, что установка на «загадочность» и «темноту» — одна из основ их поэтики. Но, отказавшись от рационально-логического прочтения, мы не можем отказаться от постижения художественной логики стихотворения. Иначе пришлось бы предположить, что ранняя лирика Блока — некий набор субъективных образов, произвольно объединенных вокруг идеи Вечной Женственности. Но с таким предположением не согласится ни один серьезный читатель Блока.
Ответ на эти вопросы, как ни странно, можно найти, если на некоторое время забыть и о Вечной Женственности, и о Л.Д. Менделеевой, а еще раз вдуматься в смысл неоднократно описанной «вертикальной» композиции цикла, т.е. попросту в то, что героиня обычно находится в вышине, а герой внизу, что «всплывает» или «восходит» она неизменно в вечерних сумерках, на заре, что она «светильник», «источник света», «белая», «Закатная, Таинственная Дева». И, вернувшись к нашему первому вопросу (почему Она «рассыпает жемчуга»), вспомнить стихотворение Фета «Мудрым нужно слово света. »:
Я не знаю: в жизни здешней Думы ль правы, чувства ль правы?
Отчего так месяц вешний Жемчугом осыпал травы?
Итак, «рассыпает жемчуга» — уже известная русской лирике метафора, обозначающая лунный свет, отраженный в каплях росы. Знакома русской лирике XIX в. и другая «странная» метафора Блока: «Ее необычайный глаз». Источник ее — стихотворение Я. Полонского «Царь-Девица», оказавшее огромное воздействие на образную систему «Стихов о Прекрасной Даме». Луна в этом стихотворении названа «влажный глаз». Стихотворение же «За туманом, за лесами. » содержит несомненные аллюзии на пушкинские «дорожные», «зимние» стихотворения («Еду влажными полями» — «Еду, еду в чистом поле»):
Сквозь волнистые туманы Пробирается луна,
На печальные поляны Льет печально свет она.
Так блудящими огнями Поздней ночью за рекой
Над печальными лугами Мы встречаемся с Тобой.
Если предположить, что все эти совпадения не случайны и что центральный образ «Стихов о Прекрасной Даме» — Луна, не называемая, но сквозящая через перифрастические описания, то многие «загадки» цикла прояснятся сами собой. Заслуживает внимания, что «луна» («месяц») в тексте «Стихов о Прекрасной Даме» названа прямо всего 6 раз. Создается впечатление, что Луна как главный сакральный предмет табуируется, зашифровывается. Тем более что в стихотворениях, не вошедших в основной текст первого тома лирической трилогии, прямых именований Луны очень много.
При таком прочтении многие стихотворения будут выглядеть как «стихотворения-загадки» (термин М.Л. Гаспарова), которые мгновенно проясняются, как только названо ключевое слово:
Признак истинного чуда
В час полночной темноты —
Мглистый мрак и камней груда,
В них горишь алмазом ты.
В полночь глухую рожденная
Спутником бледным земли,
В ткани земли облаченная,
Ты серебрилась вдали.
Хорошо известно, например, что Селена (Геката) в греческой мифологии покровительствует любовным чарам, гаданиям и колдовству. Связь Луны с богиней плодородия (Деметрой, Церерой) и ее дочерью — царицей Аида Персефоной (Прозерпиной) объясняет и символику злака, и мотивы царства мертвых в «Стихах о Прекрасной Даме». Мотив «смыкания кругов» звучит впервые. в гомеровском гимне «К Селене»:
. Селена-богиня Вечером в день полнолунья.
Великий свой круг совершая,
Ярче всего в это время она,
увеличившись, блещет. (Пер. В. Вересаева)
Наконец, мотивы Царевны в тереме восходят не только к известным русским сказкам, но и к гностическому варианту мифа о Софии-Премудрости, заключенной в тело земной женщины — Елены, спутницы Симона-Мага (Волхва). В изложении Ф.Ф. Зелинского этот сюжет является частью мифа о Елене Спартанской. Ср.: «Мудрость Бога снизошла с неба на землю; Мудрость воплотилась в образе смертной; Мудрость была взята в плен темными силами; Мудрость в образе Елены стала причиной Троянской войны; Мудрость, пленная, ждет своего освобождения, и богом станет тот, кто ее освободит». Известно, что Ф.Ф. Зелинский был одним из самых почитаемых Блоком профессоров историко-филологического факультета Петербургского университета. Но если даже этот сюжет не излагался на его лекциях, Блок мог прочесть статью «Елена Прекрасная» в журнале «Вопросы жизни» (1905, №12), в котором и сам сотрудничал. Деревянная башня (терем), в которой находилась Елена, излучает свет одновременно из всех окон, поскольку она Луна: подобное отождествление порождено созвучием слов Елена — Селена. Древние отождествляли Елену также с Астартой, называли ее колдуньей, почитали ее храм в Спарте как источник чудес (позднее эти мотивы отразились в драме Блока «Песня Судьбы»). Русский фольклорный вариант сюжета о царевне Елене Прекрасной в тереме сохраняет некоторые признаки связи с мифом о Луне: вспомним, что Елена, сидя в тереме, ударяет доскакавшего до нее жениха перстнем, отчего у него во лбу загорается звезда.
Из всего сказанного ясно, что связь центрального женского образа «Стихов о Прекрасной Даме» с лунарным мифом вовсе не отменяет возможности прочтения этого цикла через соловьевский миф о Софии. Тем более что влияние гностической мифологии на философскую лирику Соловьева — факт общепризнанный. София же у гностиков тоже связывается с символом Луны. Сложнейшая образная структура «Стихов о Прекрасной Даме» заключается именно в этой уникальной для русской поэзии многослойности смыслов и прочтений, где ни один слой не уничтожает предыдущий или последующий, а лишь способствует его дальнейшему углублению и разветвлению. Это и есть подлинный символ как принцип поэтического воссоздания мира.
Заслуживает переосмысления и структура первого издания «Стихов о Прекрасной Даме», где циклы сгруппированы тематически и названы «Неподвижность», «Перекрестки» и «Ущерб». Названия двух последних циклов в этом контексте принимают дополнительные значения, связанные с лунной символикой (поясним, что перекресток — место для ворожбы, гаданий). Но и позднейшая перециклизация стихов по хронологическому принципу позволяет увидеть, как не совпадают с деталями написания темы весны, лета и зимы, но зато несомненна их периодичность, связанная с лунным циклом.
Ты — во сне. Моих объятий
Не дарю тебе в ночи.
Я — царица звездных ратей,
Не тебе мои лучи.
Ты обманут неизвестным:
За священные мечты
Невозможно бестелесным
Открывать свои черты.
Углубись еще бесстрастней
В сумрак духа своего:
Ты поймешь, что я прекрасней
Привиденья твоего.
В других стихотворениях в привычный природный, почти вневременной мир встреч героя и героини врывается современный дисгармоничный город, а сам сюжет «мистического романа» резко десакрализуется: отсекаются все возможные его символические прочтения, кроме земного, биографического:
Когда я в сумерки проходил по дороге, Заприметился в окошке красный огонек. Розовая девушка встала на пороге И сказала мне, что я красив и высок.
В этом вся моя сказка, добрые люди.
Мне больше не надо от вас ничего:
Я никогда не мечтал о чуде —
И вы успокойтесь — и забудьте про него.
С этого момента блоковские «Стихи о Прекрасной Даме» утрачивают всякое сходство с сонетами Данте к Беатриче или Петрарки к Лауре: ни один из подобных мистических романов в мировой литературе не мог закончиться реальным соединением героев в материальном мире.
Для того чтобы «роман в стихах» мог получить продолжение, нужны были разнонаправленные поиски, резкая трансформация основного автобиографического мифа о Душе мира, открытость внешней действительности, все упорнее проникающей не только в события личной жизни, но и в художественное пространство блоковского творчества.
Л-ра: Русская словесность. – 1997. – № 2. – С. 32-38.
Источник
